Моя история

Начало.

Я родилась в семье, в которой все располагало стать художником. Если взглянуть на нашу родословную, то на каждом ответвлении встретишь художника.
Моя мама создавала потрясающие графические работы, наполненные светом и я обожала их рассматривать.
Дедушка был фотографом, хорошим фотографом. Он запечатлевал пейзажи и я перебирала эти карточки вместо игрушек. Ещё, он снимал домашние фильмы и был очень увлечён процессом, а нет ничего прекраснее для маленького человека, чем впитывать восторг взрослых.
Дядя тоже умело орудовал карандашом, его работы всегда были мрачными и иногда даже пугающими, но от этого они не переставали меня завораживать.
Моя бабушка, казалось бы, была очень далека от искусства, но я так не считала. Цифры были ее страстью. Для неё быть бухгалтером означало тоже самое, что для дедушки быть фотографом, а для мамы писать картины.

Оглядываясь на своё детство, я понимаю, что замечать красоту вокруг научилась с пелёнок. Бытовые картины, пронизанные солнечным светом, уже тогда вызывали во мне восторг.
Став чуть постарше, я добралась до гигантского стеллажа с книгами. Отсюда начала формироваться моя насмотренность. Лучшие экземпляры книг того времени с репродукциями картин, каталоги выставок и знаменитых музеев. Их с особым энтузиазмом собирала моя бабушка, а я с не меньшим рассматривала.
В достаточной мере я была предоставлена самой себе: могла рисовать на обоях или высекать музыку из кастрюль, придумывать истории, захаживать в мастерскую дедушки, которая располагалась на балконе и играть с крошечными гирьками, старыми фотопленками, рассматривать в подзорную трубу поля и соседние дома. Детство у меня было классным и красоту познания окружающего мира я забрала с собой во взрослую жизнь.

Дальше.

Взяться за краски во взрослой жизни меня подтолкнула серьезная болезнь младшего брата. Творчество в тот период стало моей  терапией от страха. Я рисовала везде: в кафе, на работе, в парке, дома и с того момента больше не прекращала. Мой брат так и не справился. Эта потеря стала самой страшной для нашей семьи. Вся жизнь будто бы окрасилась густой, беспросветной чёрной краской. Нам всем потребовалось время, чтобы вновь начать различать другие цвета и разглядеть свет для дальнейшего пути.
Тем временем, моя увлеченность искусством только набирала обороты. Я марала холсты с большим энтузиазмом и в тот период времени рисовала бесконечно много дверей. Помимо дверей я начала брать заказы на портреты и даже какое-то время пробовала себя в мультипликации. Это время было наполнено некоторой растерянностью и в тоже время искрами внутреннего восторга от возможности творить.

Дальше в поле моего зрения попала акварель. И с ней случилась любовь с первой же секунды. Начальные работы получались густыми и насыщенными — откликалась моя привычка долгое время до этого работать маслом. Сам процесс впечатлял меня больше, чем яркий и сочный результат поэтому я продолжала экспериментировать и знакомиться с материалом.
Однажды я решила создать миниатюрную цветочную картинку, чтобы отправить ее маме в качестве открытки. И в этом процессе  до меня словно дошло, как именно стоит обращаться с акварелью. Это были своего рода инициация и посвящение. Я испытала невероятный восторг и счастье от того, что этот материал поддался мне словно пригласил к дальнейшей дружбе и сотрудничеству. Это наполнило меня новой волной энергии и я взялась практиковать с еще большим энтузиазмом.
Я стремилась много работать с натуры, находить красоту в виде из окна или в пейзаже, который открылся мне на прогулке. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что мне стало все равно, что именно я беру в качестве натуры, главное творить и делать это акварелью.  И я решила взять перерыв, взглянуть на свой путь как бы со стороны и параллельно заняться изучением чего-то еще.

Академический рисунок.

С любопытством я погрузилась в изучение анатомии и правил академического рисунка. С тем энтузиазмом, что ведёт меня по жизни, я слушала лекции и выполняла домашние задания, стачивала бесчисленное количество карандашей о бумагу и начинала заново. Все это было мне интересным и я регулярно получала похвалу за проделанную работу, но в какой-то момент ощутила, что это не мой путь. Этот путь проходили миллионы других художников, но сколько из них продолжили рисовать после? Процент в моей статистике оказался ничтожно мал. Я испугалась. Внутренний трепет, любовь и свет — вот, что было моими ориентирами и я чувствовала, что они начинают угасать под тяжестью правил, рамок и требований. Я отложила изучение академической программы, а если быть точней, то забросила ее в самый дальний ящик и отправилась в новое приключение.

Акварели легкие, как сны.

Тяготившие оковы были сброшены и я отдалась своим внутренним ощущениям. Мне хотелось легкости, прозрачности, невесомости!
Самым правильным решением в тот момент было погрузиться в создание абстракций. Я просто мочила лист и выпускала на него акварель. Это была самая настоящая медитация: смотреть на потоки цвета, которые сливаются воедино, создают новые оттенки, отталкиваются и создают отдельные миры на бумаге. Эти упомрочительно красивые процессы укрывали меня от всего жесткого, формованного и рамочного. В этих процессах открывалась свобода и я счастливо плыла на ее волнах.
Именно в этот момент я поняла, чт хочу создавать акварели легкие, как сны. Я поняла, работы, которые создаёт художник должны отражать его нутро, становится его продолжением и изливать на бумагу то, чем он наполнен, а не заученные правила и алгоритмы. В тот момент я отдавала себе отчёт в том, что эта позиция насквозь пропитана романтизмом, но мне было наплевать. Я страстно хотела жить, чувствовать и творить! Иначе зачем тогда это все? К тому же, я всегда знала, что идти за своим сердцем — самое верное решение из всех.С этого началась история моих акварельных бутонов.

Я наполняла листы пионами, винтажными розами и звонкими колокольчиками. Пробовала писать многослойно и легко, почти невесомо по-мокрому в один слой. Словом, мои эксперименты и поиски продолжались.
В этот период я устроилась помощником в цветочную лавку. Теперь бесконечное многообразие самых ценных экземпляров были ежедневно в свободном доступе: я могла ими любоваться, фотографировать, писать с натуры. Я была абсолютно счастлива и влюблена. В этом цветочном вихре танца пролетел еще один год. За это время я нарисовала сотни моих нежно любимых бутончиков.

Сейчас форматы моих работ постепенно растут, я продолжаю искать новые формы и композиции, открываю для себя новые растения и удачные цветовые сочетания, но неизменным попрежнему остаётся мое стремление перенести на бумагу легкость, трепет, нежность, которые остаются с нами после пробуждения.
Может быть, мне не хватит и долгой жизни, чтобы суметь перенести эту неуловимость на бумагу. Но это мой путь и я знаю, что голос сердца ведёт меня в верном направлении. И какая разница в скольких выставках я поучаствовала и  где именно меня учили правильно штриховать? Путь любого художника куда интереснее и глубже, чем временные насечки.